Ee xвaтилo нa 30 лeт бpaкa c гeниeм: Иcтopия любви Ильи Глaзунoвa и Нины Bинoгpaдoвoй-Бeнуa
Нина Виноградова-Бенуа должна была прожить яркую творческую жизнь. Но вместо нее ее прожил другой человек, а она отдавала ему всю себя, пока не закончилась...
Странная судьба. Ведь эта девушка из яркой архитекторской семьи, с дворянскими корнями в анамнезе, могла и должна была блистать. Имея известную фамилию и связи в архитектурной и художественной элите, она имела все шансы сделать себе имя. Но в 18 лет встретила Илью Глазунова.
Он сразу покорил сердце девушки: импозантный, харизматичный, отчаянно увлеченный искусством. Впрочем, ею он тоже увлекся: восторженно любуясь «рассветными», как он их называл, глазами и нежным девичьим лицом Нины, он снова и снова восхищенно повторял:
— Ах, какие черты!
Нину он будет рисовать впоследствии очень часто: и в юные годы, и в зрелые. По словам Глазунова, она всегда была для него воплощением женственности, удивительным союзом внешней хрупкости и твердой внутренней силы.
Но силы в ней было не так уж много: хватило только на тридцать лет совместной жизни. Видимо, подозревавшие печальный финал родственники, немедленно восстали против Глазунова, предчувствуя, что он полностью поработит их хрупкую воздушную Нину. Так и случилось.
Илья Глазунова пишет портрет своей супруги
Нина, не послушав никого, скоропалительно вышла замуж. И начались ее трудные годы. Глазунов далеко не всегда был богат и обласкан властью. Случались у него и тяжелые времена, когда он вынужден был скитаться по знакомым, работать грузчиком, ютиться в кладовке. И все эти тяготы делила с ним трогательная девочка из хорошей семьи Нина.
Не просто делила, а жертвовала собой ради мужа. Широко известна следующая история: как Нина сдавала кровь, чтоб купить мужу краски. Ее нередко пересказывал сам Глазунов, очень она ему нравилась.
«Помню, как однажды, работая над холстом «Дороги войны», я обнаружил, что у меня кончились краски. Денег не было, и тут появилась в дверях моя добрая фея — радостная Нина. «Вот краски», — сказала она, ставя на пол тяжелый пакет. Глядя в ее счастливые глаза, я спросил: «Откуда?». На секунду опустив глаза, она ответила: «Мне дали деньги родители». — «Мне не хотелось бы брать от твоих родителей ничего — я чувствую, как твой отец меня активно не любит». Восторженно глядя на мою картину, она, садясь рядом со мной, призналась: «Эти краски от меня, а не от них. Ты должен закончить свою гениальную работу — она несет великую правду, от которой все отвыкли»... Через несколько дней, не помню, при каких обстоятельствах, из ее паспорта выпал зеленый билетик. Я нагнулся, поднял и прочел: «Донорский обед». Догадка сверкнула в моей голове — вот почему она стала за последнее время такой бледной. Никакая это не усталость! — моя жена продавала свою кровь и меняла ее на краски, которыми я писал, не подозревая, какой ценой они получены!».
Действительно, вся история Нины – это история самопожертвования.
У нее нет в биографии сколько-нибудь заметных событий, кроме брака с Глазуновым и страшной смерти… Люди, которые ее знали, вспоминали бледную тень, подающую на званых вечерах бутерброды и обслуживающую быт гения. Она воспитывала двоих детей, тянула унылый воз хозяйства...
А жизнь Глазунова в это время била ключом. Все знали, что он не пропускал ни одной натурщицы, ни одной красивой женщины...
Нина конечно, тоже была в курсе любвеобильности супруга, но оправдывала его так: «Илье всегда нужно быть в состоянии влюбленности, чтобы творить», – говорила Нина.
И, сталкиваясь с его очередной музой, проявляла неизменную приветливость и любезность. Некоторых будущих натурщиц (и вдохновительниц) она сама же ему приводила.
Были у Глазунова не только мелкие интрижки, но и громкие скандальные связи. Например, художник хвастался, что у него был роман с Джиной Лоллобриджидой. Какое-то время в его мастерской жила актриса Ирина Алферова.
Был и страстный трехлетний роман с юной Ларисой Кадочниковой, закончившийся для нее двумя прерываниями беременности и невозможностью иметь детей. Однажды она даже получила письмо от Нины. Они с Глазуновым в это время отдыхали в Крыму, а Нина также была на юге, одна.
Нина Виноградова-Бенуа за работой, 1985 год
«Ты небо, а я земля – по которой он ходит», — писала женщина юной возлюбленной мужа. — «Он не может существовать как без выси, так и без земной тверди».
Когда один роман заканчивался, начинался другой. Многие отмечали очень тяжелый, деспотичный характер Глазунова, его постоянную ревность.
«Я как-то поехала с водителем к зубному, - вспоминала одна из его многочисленных подруг. – Попала в пробку. Мобильников тогда не было, и я каждые десять минут бегала к таксофону, чтобы позвонить Глазунову и отчитаться, где я. После такого уже ничего не надо – ни шуб, ни цацок, ни он сам, хотя Глазунов очень щедрый».
Но и на долю Нины перепадали скромные радости.
Так, отправляясь в Индию, Глазунов твердо сказал: «Без супруги никуда не поеду».
И их выпустили за границу вдвоем. Нина также помогала ему в работе. Эскизы, наброски – все это он показывал ей. Супруга, безусловно, считала мужа гением и беззаветно служила ему.
А потом ее не стало. В мае 1986 года готовилась выставка Глазунова в Ленинградском манеже, но за пару дней до ее открытия Нина Виноградова-Бенуа выпала из окна, предварительно зачем-то надев зимнюю шапку.
О той смерти ходило немало слухов. Говорили, что Нина тяжело болела и потому не справилась с собой. Но Глазунов, спустя годы, озвучивал другую версию: супругу убрали, чтоб добраться до него. Мол, и шапки такой у них в доме никогда не было…
Эту идею он со временем растиражировал очень охотно и сам в нее поверил.
Семья Глазуновых
А в семье жены художника в ходу была другая версия происшествия с Ниной.
Одна из ее родственниц вспоминала:
«В нашей семье всегда довольно жестко озвучивалась совсем другая версия. И все, все родственники со стороны деда перестали с Глазуновым общаться после похорон... Я пыталась вытащить хоть какие-то подробности, но тема оказалась, как заколдована – закрыта для обсуждения раз и навсегда. Написала сегодня маме СМС: умер Илья Глазунов. Получила в ответ: жернова господни мелят медленно, но верно...»
Кто тут прав, кто виноват, как было на самом деле – мы уже не узнаем. Сведения о жизни и характере Нины крайне скудны. Что-то могли бы рассказать их дети с Глазуновым… Но они рано остались без матери…
Вера Глазунова, фото Чальза Томсона
Вера, которой в день смерти Нины было тринадцать, вспоминала об отношениях родителей так: «Мама была его правой рукой, позвоночником… его отражением. Многое прощала, считая его безусловным гением. Мне бы не хотелось так считать, но иногда говорят, что цена души спасенной — душа загубленная. Она была растворена в нем, и ее личные творческие амбиции навсегда остались в его великой тени. Разве это не настоящая любовь? Я убеждена, что, если бы нужно было отдать свою жизнь за него, она бы не раздумывала ни минуты. Отец знал это. Хотя не секрет, что часто увлекался, как он сам говорил в многочисленных интервью, в том числе в одном из последних, в 2014-м: «Я грешный, не мог устоять перед красивыми женщинами, но любил всю жизнь только одну».
После смерти супруги Глазунов говорил: «Муз может быть много, но мать детей — только одна».
По воспоминаниям близких, перед смертью ему часто мерещилась Нина, Глазунов словно ждал момента, когда сможет вновь воссоединиться с супругой, от смерти которой полностью так и не оправился.
Возможно, быть женой известного человека – неблагодарная задача, но это путь в вечность. На полотнах супруга Нина низменно тиха и прекрасна, исполнена светлой скорби и света.
По материалам - Блог жизненных историй WellWel
Комментариев нет:
Отправить комментарий