Зинoвий Гepдт: «Чтo бы ни cлучилocь, пpoдoлжaйтe жить. Xoтя бы из любoпытcтвa»
Зинoвий Гepдт: «Чтo бы ни cлучилocь, пpoдoлжaйтe жить. Xoтя бы из любoпытcтвa»
Образ Паниковского буквально «слился» с артистом, даже казалось, будто он и в жизни такой: бедный, несчастный и никто его не любит. На самом деле все было по-другому: он был ярким и все его любили.
Зиновия Гердта называли «гением эпизода», но даже самая крохотная его роль запоминалась зрителям. Впервые он появился на экране в 42 года. А стал знаменитым еще через 10 лет, когда на экраны вышел «Золотой теленок». Образ Паниковского буквально «слился» с артистом, даже возникла иллюзия, будто он и в жизни такой: бедный, несчастный и никто его не любит.
На самом деле все было по-другому: он был ярким и всеми любимым. Тогда говорили: в Москве только один актер, не имеющий завистников, — это Зиновий Гердт.
Женщины актера просто обожали, несмотря на его невысокий рост, хромоту и довольно специфическую внешность в целом. Он легко заводил романы, легко оставлял своих избранниц. Пока не встретил ту самую, единственную — Татьяну Правдину.
Зиновий Ефимович Гердт оставил в памяти людей, знавших его, множество историй. Вот лишь несколько из них:
***
В те времена, когда голос Гердта звучал в основном за кадром (с 1951 года он занимался дубляжом фильмов) и по радио, к нему пришло замечательное послание. На двух страницах зрительница четырежды вспоминала о тембре его голоса. Потом прибавляла, что, когда слышит этот тембр, тут же бежит из кухни к радио, и у нее в это время все пригорает. А в самом конце была маленькая приписочка: «Честно говоря, я хотела бы иметь ребенка от этого тембра».
***
Воспоминания Эльдара Рязанова: «У Зямы и Тани (жены Гердта Татьяны Правдиной) был открытый дом. В новогодние праздники десятки людей чередовались за накрытыми столами, и среди них были не только знакомые. Однажды около трех часов ночи один из гостей обратился к Тане:
— Простите, а вы кто будете?
— Я вообще-то хозяйка, — ответила Таня. — А вы кто?..»
***
Рассказывает Валерий Хаит:
«Был вечер одного известного московского режиссера и драматурга в одесском Доме актера. Гость долго и интересно рассказывал о московской театральной жизни, читал стихи. А в конце стал петь. И пел много. Зрители дружно хлопали и подпевали. Как на хорошем эстрадном концерте… В зале случайно присутствовал снимавшийся в это время в Одессе Зиновий Гердт. Я подошел к нему после концерта:
— Зиновий Ефимович, ну как вам?
Он тут же:
— Мне понравилось. Люди, у которых вкус похуже, вообще в восторге…»
***
Рассказ от Игоря Губермана: «Как-то осенью в Иерусалиме мы стояли у гробницы царя Давида — Таня, Зяма и я. Я рассказывал им об этой пещере. И вдруг… из тьмы, отделившись от какой-то стены, появляется мальчик и говорит: «Зиновий Ефимыч, а можно автограф?» Зяма говорит: «Нельзя, мальчик, а то дядя Додик обидится».
***
В феврале 96-го Зиновий Ефимович Гердт снимался в Одессе и жил с женой в гостинице «Красная». Завтрак из любви и уважения к артисту приносила в номер сама метрдотель ресторана — видная, яркая одесская женщина. Она стучала в дверь и, когда жена Гердта ей открывала, торжественно входила в номер и спрашивала:
— Ну что, мой уже встал?
***
Евгений Миронов пришел поздравить Гердта с 80-летием. Присел на кровать, разговаривают. Вдруг Гердт встрепенулся:
— Да! Женя, знаешь — меня сегодня орденом наградили!
Гордость за получение цацки была такой неожиданной в устах Зиновия Ефимовича, что Миронов немного растерялся.
— Да, — весомо сказал Гердт, — я орденоносец!
И, с места в карьер:
— Таня, Катя! Где мой орден? Давайте его сюда!
Пришла Татьяна Александровна:
— Зямочка, зачем тебе орден?
А Гердт — в крик:
— Дайте мне мой орден! Что я лежу, как мудак, без ордена!
Нашли орден. Гердт положил его на халат, полежал так немного и сказал:
— Вот, Женя. «За заслуги перед Отечеством третьей степени».
Помолчал и добавил:
— То ли заслуги мои третьей степени, то ли Отечество…
***
Рассказывает Матвей Гейзер, автор книги «Зиновий Гердт»:
«Однажды в разговоре со мной по телефону — это был хороший майский день 1993 года — Гердт, пребывавший в отличном настроении, сказал: «Матвей Моисеевич, запишите слова, которые я вам сейчас скажу. Я не во всем с ними согласен, но выдаю их за свои, хотя принадлежат они кому-то из наших себежских мудрецов: «Что бы ни случилось, человек должен продолжать жить. Если нет других поводов, то хотя бы из любопытства».
***
Зиновий Гердт:
«Водил я как то раз свою маленькую внучку в зоопарк. Показывал ей разных зверей, рассказывал о них, что знал. Перед клеткой со львом внучка просто остолбенела — такое он произвёл на неё впечатление! Она стояла и смотрела на зверя, как заворожённая, а счастливый дед заливался соловьем, сообщая девочке все сведения о льве, какие только помнил… А когда лев зевнул во всю огромную пасть, она взяла деда за руку, и очень серьёзно сказала:
— Если он тебя съест, скажи мне прямо сейчас, на каком автобусе мне надо ехать домой?»
***
Зиновий Гердт:
«Дело происходило в тридцатые годы, в период звездной славы Всеволода Мейерхольда. Великий гениальный режиссер, гениальность которого уже не нуждается ни в каких доказательствах, и я, маленький человек, безвестный пока актер. В фойе театра однажды появилась дама. В роскошной шубе, высокого роста, настоящая русская красавица. А я, честно сказать, и в молодости был довольно низкоросл… А тут, представьте себе, влюбился.
Она и еще раз пришла в театр, и еще, и наконец я решился с ней познакомиться. Раз и два подходил я к ней, но она — ноль внимания, фунт презрения… Я понял, что нужно чем-то ее поразить, а потому, встретив Мейерхольда, попросил его об одной штуке — чтобы он на виду у этой красавицы как-нибудь возвысил меня. Режиссер согласился, и мы проделали такую вещь — я нарочно встал в фойе возле этой дамы, а Мейерхольд, проходя мимо нас, вдруг остановился и, бросившись ко мне, с мольбой в голосе воскликнул:
— Голубчик мой! Ну что же вы не приходите на мои репетиции? Я без ваших советов решительно не могу работать! Что же вы меня, голубчик, губите?!
— Ладно, ладно, — сказал я высокомерно. — Как-нибудь загляну…
И знаете, что самое смешное в этой истории? Она совершенно никак не отреагировала на нашу великолепную игру, спокойно надела свою шубу и ушла из театра. Больше я ее не встречал».
В тексте использованы материалы книг Матвея Гейзера, Валерия Хаита.
0 коммент.: